![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
http://nordxp.3dn.ru/antiorthodoxy/eros.htm
Василий Васильев
ГОМОЭРОТИКА В СОЧИНЕНИЯХ
ПРЕПОДОБНОГО СИМЕОНА НОВОГО БОГОСЛОВА
От редакции. Многие удивляются, на какой почве в РПЦ МП возникло и распространилось повальное мужеложество и почему высшая иерархия РПЦ МП не борется с этим грехом? Оказывается, ответ на этот вопрос кроется в православной патристической традиции, яркой иллюстрацией чему служат сочинения преподобного Симеона Нового Богослова.
Любовь (прежде всего к Богу, но также и к ближним) – одна из традиционных тем для размышлений святых отцов церкви. Хотя воплощаться и выражаться она может по-разному. Согласно преподобному Симеону Новому Богослову можно сделать вывод, что любовь понимается как вполне телесная и притом даже как гомосексуальная. Он пишет: "ты не будешь делать различия мужского и женского и не претерпишь от этого никакого вреда… но, встречаясь и общаясь с мужчинами и женщинами и целуя их, ты пребудешь неповрежденным и неподвижным". В другом месте, когда Симеон излагает притчу о человеке, после долгих колебаний перешедшем всё-таки от мятежника на службу к законному императору, читаем: "Государь поднял его… и много часов целовал его и особенно его мокрые от слез глаза. Затем он велел принести венец и одеяния, и обувь, такие же, как носил сам, и своими руками одел во все это своего бывшего врага и соперника, совершенно ничем его не попрекая. Мало того, днем и ночью он радовался ему… обнимал его и целовал губами в губы, и до такой степени любил его, что не расставался с ним даже для сна, спал с ним в одной постели и обнимал на ложе, и укрывал собственным одеялом, и терся лицом обо все его члены". Современный исследователь замечает по этому поводу, что "нельзя не заметить откровенно гомосексуального характера приведенного описания. Такую же направленность имеют и почти все другие эротические метафоры Нового Богослова". Что же означали для него эти метафоры? Чем же была для него эротика и любовь? Попробуем разобраться.
Из Жития преподобного Симеона Нового Богослова, составленного его учеником Никитой Стифатом известно, что родился тот в 949 году в знатной и богатой семье в Пафлагонском селении Галате, и, поскольку обнаруживал с детства большие способности, в возрасте одиннадцати лет был отправлен в Константинополь к родственникам при дворе императора Василия II Болгаробойцы. Там прошел первоначальное обучение и стал одним из царедворцев. Но Симеона это не особенно радовало, поскольку стремился он к отречению от мира. Еще во время обучения знакомится он со старцем Симеоном Благоговейным Студитом, чьим учеником и становится. В возрасте двадцати семи лет он поступает послушником в Студийский монастырь, продолжая руководствоваться советами своего учителя. "Преподобный Симеон искренно любил своего старца, чтил его как мудрого отца, и ни в чем ни на волос не отступал от его воли. Он так благоговел к нему, что целовал то место, на котором старец совершал молитву, и так глубоко смирялся пред ним, что не считал себя достойным приступить и прикоснуться к одежде его", – свидетельствует Никита. Однако такая привязанность возбудила неудовольствие среди монахов, так что Симеону пришлось перейти в соседнюю обитель, где он был вскоре пострижен в монахи, а затем, после трехлетнего пребывания в монастыре, рукоположен в иереи и сразу избран игуменом с одобрения патриарха Николая Хрисоверга. Характерно, что его первое программное Огласительное Слово глаголет "О любви". Постепенно он становится знаменитым и известным своей "святостью" и "мудростью", многие его почитали и любили, другие же подвергали нападкам и критике. После двадцатипятилетнего достаточно успешного, несмотря на произошедший бунт монахов, пребывания в должности игумена, Симеон в 1005 году с одобрения патриарха Сергия II от нее отказывается, обратившись к безмолвию и оставшись в монастыре. К этому периоду относится его конфликт с бывшим митрополитом Никомедийским, синкеллом Стефаном, обвинившим Симеона в неподобающем праздновании памяти его духовного отца, которому Симеон посвятил множество похвальных слов, песен, канонов и даже икону которого написал. Затянувшийся на несколько лет, конфликт завершился в 1011 году изгнанием Симеона из монастыря. Новое пристанище себе он нашел недалеко от Константинополя в ветхой церковке св. Марины, где и устроил маленькую обитель, продолжая праздновать память своего духовного отца. В последние годы жизни его язык становится огненным и он богословствует "Любовные излияния Божественных Гимнов". Скончался преподобный Симеон в 1022 году в возрасте семидесяти трех лет.
Прежде всего, в истории жизни Симеона обращает на себя внимание его ревностное отношение к своему духовному учителю, которого он часто ставил в пример своим читателям и слушателям. "Таким уже ныне, в недавние времена, был святой Симеон Благоговейный Студит. Он не стыдился членов всякого человека: ни смотреть на голых людей, ни самому являться их взору голым. Ведь он имел в себе целого Христа и сам целиком был Христос. И на все собственные члены, и на члены всякого другого человека он всегда смотрел, поврозь и вместе, как на Христа и пребывал неподвижным, неповрежденным и бесстрастным". Неравнодушие к нему, его телу очевидны. Но божественная, небесная любовь освящает все. Ведь "праведник, даже приближаясь телом к телам, может остаться святым по духу: ибо вне мира и этих тел не существует возбуждения плотских страстей, но лишь бесстрастие". Так что не стоит верить даже тому, что видишь своими глазами. "Если потом ты даже увидишь такого человека безобразничающим и будто бы устремляющимся к срамному действию, – знай, что все это творит мертвое тело". И еще: "Если увидишь даже блудодействующим… не присоединяйся к насмехающимся над ним". Как же так? Дело в том, что Симеон полагал, что вполне можно достичь полного телесного бесстрастия. "Подобно тому, как солнце не может запачкать свои лучи, освещая грязь, точно так же душа или разум сподобившегося благодати человека, несущего Бога в себе, не могут загрязниться, даже если его чистейшему телу случится вываляться в грязи, так сказать, человеческих тел, что вообще-то несвойственно благочестивым. Мало того, праведник не повредится в своей вере и не отделится от своего Господа, даже если окажется заперт с тысячами неверных, нечестивых, замаранных и, голый телом, соединится с ними, тоже голыми". Вместе с тем, здесь ясно заметно явное внимание к телесным практикам, причем с прямой ссылкой на Благоговейного старца. Кроме той интересной идеи, что греховность праведника только крепче привязывает к нему Бога, вполне можно предположить, что Симеон просто и искренне любил – эротически – своего учителя. Конечно, самым главным выступают тут вовсе не какие-то совершаемые действия – были ли они или не были, – но те чувства и то отношение к этим чувствам, которые пронизывают речи и писания Симеона. Тем более что по данным современных историков, Симеон был евнухом. Сексуальные провокации нечувственно совмещаются в его учениях с мистическими откровениями и мотивами юродства. Как же понимал Симеон эрос и любовь?
Рассуждения и о любви, и об эросе очень часто встречаются у Симеона, хотя, по авторитетному мнению его апологета, архиепископа Василия (Кривошеина), различие между этими словами он далеко не всегда отчетливо прослеживает. "О, любовь всевожделенная! Блажен, кто обнял тебя, ибо он уже не возжелает страстно обнять никакую земную красоту. Блажен, кто сплелся с тобою в божественном эросе, ибо он отречется от всего мирского и нисколько не осквернится, приближаясь ко всякому человеку. Блажен поцеловавший твои красоты и насладившийся ими от безграничного вожделения, потому что он душевно освятится от пречисто капающей от тебя воды и крови. Блажен обнявший тебя с вожделением, потому что он изменится духовно добрым изменением и душевно возрадуется… Достоин похвалы следующий за тобою, более достоин похвалы нашедший тебя, еще блаженнее возлюбленный тобою, принятый тобою, пищею, Христом бессмертным, Христом Богом нашим". То есть Симеон развивает известный тезис, что Бог есть любовь, выражая эротическую любовь к Христу: "Я искал Его, кого вожделел, кого пламенно возлюбил, прекрасной красотой кого я был ранен, я воспламенялся, я горел весь, сожигался". Этот огонь божественной любви описывается в образе свадьбы. "Было со мной молниевидное бесстрастие… соделывающее во мне невыразимое наслаждение соития и беспредельное вожделение брака, божественного соединения…" Мистическое единство с Богом выражается через вполне эротические метафоры (хотя и подчеркивается вполне духовный его смысл). "Он находится внутри меня, блистая, как молния… весь сплетаемый со мною, лобызает меня всего и всего отдает Себя мне, недостойному, и я наполняюсь Его любовью и красотою, и насыщаюсь наслаждением и божественной сладостью". Любовь у Симеона становится Богом.
Таким образом, преподобный Симеон Новый Богослов оказывается чуть ли не единственным из святых отцов церкви, кто воспел гомоэротику любви ко Христу (как к мужчине!) и к своему учителю-старцу, в котором видел воплощение Христа. Воспел "любовь" вполне небесного цвета.
Василий Васильев
ГОМОЭРОТИКА В СОЧИНЕНИЯХ
ПРЕПОДОБНОГО СИМЕОНА НОВОГО БОГОСЛОВА
От редакции. Многие удивляются, на какой почве в РПЦ МП возникло и распространилось повальное мужеложество и почему высшая иерархия РПЦ МП не борется с этим грехом? Оказывается, ответ на этот вопрос кроется в православной патристической традиции, яркой иллюстрацией чему служат сочинения преподобного Симеона Нового Богослова.
Любовь (прежде всего к Богу, но также и к ближним) – одна из традиционных тем для размышлений святых отцов церкви. Хотя воплощаться и выражаться она может по-разному. Согласно преподобному Симеону Новому Богослову можно сделать вывод, что любовь понимается как вполне телесная и притом даже как гомосексуальная. Он пишет: "ты не будешь делать различия мужского и женского и не претерпишь от этого никакого вреда… но, встречаясь и общаясь с мужчинами и женщинами и целуя их, ты пребудешь неповрежденным и неподвижным". В другом месте, когда Симеон излагает притчу о человеке, после долгих колебаний перешедшем всё-таки от мятежника на службу к законному императору, читаем: "Государь поднял его… и много часов целовал его и особенно его мокрые от слез глаза. Затем он велел принести венец и одеяния, и обувь, такие же, как носил сам, и своими руками одел во все это своего бывшего врага и соперника, совершенно ничем его не попрекая. Мало того, днем и ночью он радовался ему… обнимал его и целовал губами в губы, и до такой степени любил его, что не расставался с ним даже для сна, спал с ним в одной постели и обнимал на ложе, и укрывал собственным одеялом, и терся лицом обо все его члены". Современный исследователь замечает по этому поводу, что "нельзя не заметить откровенно гомосексуального характера приведенного описания. Такую же направленность имеют и почти все другие эротические метафоры Нового Богослова". Что же означали для него эти метафоры? Чем же была для него эротика и любовь? Попробуем разобраться.
Из Жития преподобного Симеона Нового Богослова, составленного его учеником Никитой Стифатом известно, что родился тот в 949 году в знатной и богатой семье в Пафлагонском селении Галате, и, поскольку обнаруживал с детства большие способности, в возрасте одиннадцати лет был отправлен в Константинополь к родственникам при дворе императора Василия II Болгаробойцы. Там прошел первоначальное обучение и стал одним из царедворцев. Но Симеона это не особенно радовало, поскольку стремился он к отречению от мира. Еще во время обучения знакомится он со старцем Симеоном Благоговейным Студитом, чьим учеником и становится. В возрасте двадцати семи лет он поступает послушником в Студийский монастырь, продолжая руководствоваться советами своего учителя. "Преподобный Симеон искренно любил своего старца, чтил его как мудрого отца, и ни в чем ни на волос не отступал от его воли. Он так благоговел к нему, что целовал то место, на котором старец совершал молитву, и так глубоко смирялся пред ним, что не считал себя достойным приступить и прикоснуться к одежде его", – свидетельствует Никита. Однако такая привязанность возбудила неудовольствие среди монахов, так что Симеону пришлось перейти в соседнюю обитель, где он был вскоре пострижен в монахи, а затем, после трехлетнего пребывания в монастыре, рукоположен в иереи и сразу избран игуменом с одобрения патриарха Николая Хрисоверга. Характерно, что его первое программное Огласительное Слово глаголет "О любви". Постепенно он становится знаменитым и известным своей "святостью" и "мудростью", многие его почитали и любили, другие же подвергали нападкам и критике. После двадцатипятилетнего достаточно успешного, несмотря на произошедший бунт монахов, пребывания в должности игумена, Симеон в 1005 году с одобрения патриарха Сергия II от нее отказывается, обратившись к безмолвию и оставшись в монастыре. К этому периоду относится его конфликт с бывшим митрополитом Никомедийским, синкеллом Стефаном, обвинившим Симеона в неподобающем праздновании памяти его духовного отца, которому Симеон посвятил множество похвальных слов, песен, канонов и даже икону которого написал. Затянувшийся на несколько лет, конфликт завершился в 1011 году изгнанием Симеона из монастыря. Новое пристанище себе он нашел недалеко от Константинополя в ветхой церковке св. Марины, где и устроил маленькую обитель, продолжая праздновать память своего духовного отца. В последние годы жизни его язык становится огненным и он богословствует "Любовные излияния Божественных Гимнов". Скончался преподобный Симеон в 1022 году в возрасте семидесяти трех лет.
Прежде всего, в истории жизни Симеона обращает на себя внимание его ревностное отношение к своему духовному учителю, которого он часто ставил в пример своим читателям и слушателям. "Таким уже ныне, в недавние времена, был святой Симеон Благоговейный Студит. Он не стыдился членов всякого человека: ни смотреть на голых людей, ни самому являться их взору голым. Ведь он имел в себе целого Христа и сам целиком был Христос. И на все собственные члены, и на члены всякого другого человека он всегда смотрел, поврозь и вместе, как на Христа и пребывал неподвижным, неповрежденным и бесстрастным". Неравнодушие к нему, его телу очевидны. Но божественная, небесная любовь освящает все. Ведь "праведник, даже приближаясь телом к телам, может остаться святым по духу: ибо вне мира и этих тел не существует возбуждения плотских страстей, но лишь бесстрастие". Так что не стоит верить даже тому, что видишь своими глазами. "Если потом ты даже увидишь такого человека безобразничающим и будто бы устремляющимся к срамному действию, – знай, что все это творит мертвое тело". И еще: "Если увидишь даже блудодействующим… не присоединяйся к насмехающимся над ним". Как же так? Дело в том, что Симеон полагал, что вполне можно достичь полного телесного бесстрастия. "Подобно тому, как солнце не может запачкать свои лучи, освещая грязь, точно так же душа или разум сподобившегося благодати человека, несущего Бога в себе, не могут загрязниться, даже если его чистейшему телу случится вываляться в грязи, так сказать, человеческих тел, что вообще-то несвойственно благочестивым. Мало того, праведник не повредится в своей вере и не отделится от своего Господа, даже если окажется заперт с тысячами неверных, нечестивых, замаранных и, голый телом, соединится с ними, тоже голыми". Вместе с тем, здесь ясно заметно явное внимание к телесным практикам, причем с прямой ссылкой на Благоговейного старца. Кроме той интересной идеи, что греховность праведника только крепче привязывает к нему Бога, вполне можно предположить, что Симеон просто и искренне любил – эротически – своего учителя. Конечно, самым главным выступают тут вовсе не какие-то совершаемые действия – были ли они или не были, – но те чувства и то отношение к этим чувствам, которые пронизывают речи и писания Симеона. Тем более что по данным современных историков, Симеон был евнухом. Сексуальные провокации нечувственно совмещаются в его учениях с мистическими откровениями и мотивами юродства. Как же понимал Симеон эрос и любовь?
Рассуждения и о любви, и об эросе очень часто встречаются у Симеона, хотя, по авторитетному мнению его апологета, архиепископа Василия (Кривошеина), различие между этими словами он далеко не всегда отчетливо прослеживает. "О, любовь всевожделенная! Блажен, кто обнял тебя, ибо он уже не возжелает страстно обнять никакую земную красоту. Блажен, кто сплелся с тобою в божественном эросе, ибо он отречется от всего мирского и нисколько не осквернится, приближаясь ко всякому человеку. Блажен поцеловавший твои красоты и насладившийся ими от безграничного вожделения, потому что он душевно освятится от пречисто капающей от тебя воды и крови. Блажен обнявший тебя с вожделением, потому что он изменится духовно добрым изменением и душевно возрадуется… Достоин похвалы следующий за тобою, более достоин похвалы нашедший тебя, еще блаженнее возлюбленный тобою, принятый тобою, пищею, Христом бессмертным, Христом Богом нашим". То есть Симеон развивает известный тезис, что Бог есть любовь, выражая эротическую любовь к Христу: "Я искал Его, кого вожделел, кого пламенно возлюбил, прекрасной красотой кого я был ранен, я воспламенялся, я горел весь, сожигался". Этот огонь божественной любви описывается в образе свадьбы. "Было со мной молниевидное бесстрастие… соделывающее во мне невыразимое наслаждение соития и беспредельное вожделение брака, божественного соединения…" Мистическое единство с Богом выражается через вполне эротические метафоры (хотя и подчеркивается вполне духовный его смысл). "Он находится внутри меня, блистая, как молния… весь сплетаемый со мною, лобызает меня всего и всего отдает Себя мне, недостойному, и я наполняюсь Его любовью и красотою, и насыщаюсь наслаждением и божественной сладостью". Любовь у Симеона становится Богом.
Таким образом, преподобный Симеон Новый Богослов оказывается чуть ли не единственным из святых отцов церкви, кто воспел гомоэротику любви ко Христу (как к мужчине!) и к своему учителю-старцу, в котором видел воплощение Христа. Воспел "любовь" вполне небесного цвета.
